 |
Из
ЧАШИ БЫТИЯ |
 |
|
Музыка
и Генрих НЕЙГАУЗ |
Проект Юрия
Любовича и Александра Чуднова
Октябрь 2004 года |

Когда скалу мой жесткий молоток
В обличия людей преображает,-
Без мастера, который направляет
Его удар, он делу б не помог...
Микеланджело
Буонаротти |
Феликс
Михайлович Блуменфельд (1863-1931) провел свое
детство в г. Елисаветграде (Кировоград)
Херсонской губернии. Там же жили родственники
Блуменфельдов - семья Густава Вильгельмовича
Нейгауза, под руководством которого Блуменфельд
начинает заниматься музыкой. О своем отце
рассказывает Генрих Густавович Нейгауз: «Отец
мой - Густав Вильгельмович происходил от отца
немца, основавшего кустарную фабрику пианино у
себя на родине, и матери голландки... Впоследствии
он обосновался в городе Елисаветграде
Херсонской губернии частным учителем музыки, то
есть фортепиано. Здесь он подружился сейчас же с
многодетной семьей Михаила Францевича
Блуменфельда, учителя истории и французского
языка в реальном училище, на дочери которого
Ольге Михайловне (моей будущей матери) он и
женился через несколько лет.
...Женой деда Михаила Францевича
была Мария Шимановская (дочь польских помещиков),
сестра родного деда знаменитого впоследствии
польского композитора Карла Станиславовича
Шимановского (Karol Szimanowski). Близкие родственные и
дружественные отношения, основанные на общности
культурных запросов и главным образом на
непреодолимом (почти поголовном) тяготении к
музыке, связывали эти три семейства: Шимановских,
Блуменфельдов и Нейгаузов.
Отец, с самого начала своего
знакомства с Блуменфельдами, считал учителем
детей Михаила Францевича. Его учеником
становится девятилетний Феликс, впоследствии
известный дирижёр (б. Мариинской оперы),
профессор Петербургской (Петроградской)
консерватории, пианист и композитор (самый
младший член "Могучей кучки"), окончивший
свою жизнь в 1931 году, будучи профессором
Московской консерватории».
***
Одной из важнейших
составляющих в воспитании пианиста Блуменфельд
видел ведущую роль «певучести». Кстати, его игра
отличалась как раз необычайно певучим звуком
рояля, и сам Блуменфельд гордо утверждал, что это
у него от Антона Рубинштейна. Б.Асафьев особо
подчеркивал это качество исполнительства
Блуменфельда: «Способность вокализировать
инструментальные интонации была у Блуменфельда,
возможно, связана с чутким искусством
аккомпаниатора. Помню, что когда Шаляпин однажды
спел у Стасова шумановско-гейневское
стихотворение: «Вы злые, злые песни» - и спел
гениально, был миг всеобщего трепета и восторгов,
но сейчас же все стихло, ибо Блуменфельд так
песенно-просто-выразительно продолжал
«высказанное», играя знаменитую постлюдию, что
все внимание тут же переключилось на
завершительное пение рояля».
Работая над звуком, Блуменфельд
добивался «переживания» учеником интонируемого
интервала, упругости, сопротивляемости,
напряженности мелодии в ее отдельных
составляющих, сопоставления слухом меньших и
больших расстояний между звуками. При этом он
резко отрицательно относился к принятой,
особенно на ранней стадии обучения, манере
произнесения мелодии, при которой, вне
зависимости от характера, движение вверх
сопровождается обязательным creschendo, а вниз -
diminuendo. Он высмеивал певцов, у которых чем выше
звук, тем громче. Приводя в пример знаменитое
«восхождение» в ариозо Хозе из оперы Визе
«Кармен», он показывал на рояле, какой
потрясающий художественный эффект достигается,
когда этот уходящий вверх звукоряд исполняется
diminuendo, и недоумевал, почему все без исключения
певцы делают в этом месте creschendo да еще доводят
его на верхнем звуке до ff. Учеников поражало, как
Блуменфельд умел двумя-тремя штрихами рельефно
выявить характер интонируемой мелодии. Он умел
«петь на фортепиано», как это умел делать Антон
Рубинштейн. «Поёт, словно Рубинштейн играет» -
говорил о Ф.Шаляпине Э.Направник. Такому пению на
рояле учил Блуменфельд. Певучая игра в сочетании
с рельефной и красочной передачей всех элементов
музыкальной ткани требует овладения культурой
фортепианного звука. Воспитание тончайшего
слухового внимания к качеству звука и к
фортепианным колоритам занимало исключительно
большое место в педагогике Блуменфельда.
***
Этот краткий рассказ о
Феликсе Блуменфельде можно окончить словами
Владимира Горовица: «... Мой профессор был правой
рукой Антона Рубинштейна. Блуменфельд хоть и не
мог много показать (к этому времени у него была
парализована правая рука. - Авт.), он был именно
тем педагогом, в котором я нуждался. Он был
творцом». Горовиц перешел в класс Блуменфельда в
последний год обучения в Киевской консерватории.
Из книги «Киевская
симфония Владимира Горовица». – К.,2003
Сopyright © Фонд
«Поддержки хорового искусства» – Кировоград, 2004 |
|