 |
Из
ЧАШИ БЫТИЯ |
 |
|
Музыка
и Генрих НЕЙГАУЗ |
Проект Юрия
Любовича и Александра Чуднова
Октябрь 2004 года |
ГЕНРИХ НЕЙГАУЗ.
Воспоминания. Письма. Материалы.
Составитель Е. Р. Рихтер. М. “Имидж”. 1992. 415 стр.
Удивительно живая книга
— столько в ней персонажей, говорящих, спорящих
вокруг одной, объединяющей их, дорогой для них
личности, которую уже при жизни прозвали “Генрих
Великий”, — Генриха Густавовича Нейгауза. Если
музыка — некий “скрытый дух”, то именно он, этот
дух, помогал многим в те тяжелые годы, когда жил и
творил Генрих Нейгауз. Не только ученикам, не
только коллегам, но и тому же О. Мандельштаму,
написавшему бессмертные строки о “мастере
Генрихе”, тому же Б. Л. Пастернаку, А. Г.
Габричевскому, многим, многим другим и, прежде
всего, тысячам посетителей его концертов... В хоре
мемуаристов, звучащем в этом сборнике, все голоса
как-то очень уместны, милы и трогательны, даже те,
которые, вспоминая Учителя и Друга, сбиваются на
свою персону (он-де “заметил меня”, “похвалил”,
“признавал”). Поклонение не превратилось в
панегирик, Генрих Густавович не превратился в
икону. Видно, громкие слова, пустые похвалы,
никогда не льнувшие к Г. Г. Нейгаузу при жизни, не
льнут к нему и в книге (заслуга составителя).
Мемуаристы сумели запомнить множество
”конкретного в его внешности, привычках, и
разумеется, в воззрениях на искусство и жизнь, на
педагогику и исполнительство, запомнить то, что
противится всякой “иконописи”. Когда В. В.
Горностаева пишет о раздражительности Г. Г.
Нейгауза на студентов в последние годы его
работы в Московской консерватории и о том, как
это раздраженное состояние улетучивалось на
глазах, лишь только он сам прикасался к клавишам,
как преображала его сама музыка, как смягчала
его, — возникает образ не просто живой и
одухотворенный, но глубоко трагический. Образ
этот подкрепляется эпизодом в тех же
воспоминаниях, когда Генрих Густавович
предстает читающим вслух стихотворение
Бараташвили в переводе Пастернака “Цвет
небесный, синий цвет...”, как бы обращая его к
себе, к своей судьбе.
Уникальность Нейгауза-педагога (и
шире — всей его натуры), пожалуй, точнее других
выразил его ученик, пианист и дирижер Игорь
Жуков: “Нейгауз — вершинная точка одной из
пирамид, высшая концентрация определенных
художественных, философских, нравственных
воззрений. Вершина эта, подобно жерлу вулкана,
извергала и излучала столько живительной
энергии, что вокруг (и далеко вокруг!) зарождалась
н о в а я ж и з н ь”. Сказано абсолютно верно:
жизнелюбие артиста питало его педагогику,
позволяло находить тех, в ком таилась “новая
жизнь”. Это свойство позволило Нейгаузу открыть
талант Святослава Рихтера, и не только его
одного. Главный его подвиг — воспитание такого
количества полноценных талантов, какого не смог
дать ни один из его коллег. Имена этих музыкантов,
и по сей день, украшают концертные площадки не
только России, но и всего мира.
Генрих Густавович был европейцем и
по рождению, и по воспитанию, и по образованию. Он
был типичным гуманистом начала XX столетия, каких
породил у нас в стране “серебряный век”, а в
Западной Европе те же 10—20-е годы знаменовали
собой сопротивление интеллигенции наступающему
варварству и бездуховности. Нужно сказать, что
этот гуманизм строился на довольно ограниченной
интеллектуальной базе. Скажем, любовь к немецкой
культуре XIX и XX веков (в литературе и философии к
Т. Манну, А. Швейцеру, Ф. Ницше и другим), заслонила
от Нейгауза многие другие пласты мировой и
отечественной культуры; привязанность к Шопену,
романтикам, Брамсу (хотя и редко, но гениально он
играл Баха) сузила музыкальный кругозор —
современная музыка осталась вовсе недоступной
Генриху Нейгаузу. Эта узость, конечно, была
объяснимой (а по сравнению с интеллектуальной
базой многих коллег выглядела широтой) и никак не
сказывалась она на природном величии таланта
Нейгауза — пианиста и педагога.
Воспоминания тех, кто знал Г. Г.
Нейгауза, дополняют его не публиковавшиеся ранее
стенограммы и письма. Быть может, книге не
хватает обобщающей статьи, но хор мемуаристов
сам по себе звучит такой чистой “одой к
радости”, одой в честь Г. Г. Нейгауза, что
останавливаешь себя: а нужна ли здесь какая-то
“алгебра”?
Сopyright © Фонд
«Поддержки хорового искусства» – Кировоград, 2004 |
|